Да как же такое может быть? Живой и здоровый, он ест и пьет, и это в двадцать шестом столетии, а все то, что было для него родным и близким, теперь всего лишь история?! А Мэриан? Ее даже в истории нет. Ужасно думать, что она ушла в небытие, превратилась в пыль, не оставив на Земле ни малейшего следа.

Доусон постарался перебороть это тяжелое чувство. Нужно постоянно держать мозг в тонусе…

– Ну, что с экспериментом? Ты попросил разрешения?

– Да, – ответил Феред и улыбнулся, заметив, как удивленно взметнулись белесые брови Бетьи. – Я хочу сам его закончить, обожана моя. Или хотя бы попытаться.

Девушка тряхнула головой и собралась что-то сказать, но прозвучал звонок. Крышка стола отъехала в сторону, и перед Фередом появился маленький металлический цилиндр. Юноша поднес его к уху, послушал, а затем взглянул на Доусона и Бетью:

– «Обсудим проблему, решение должно найтись».

Интересно, подумал Доусон, во что за эти века эволюционировал коллоквиализм «помяни черта».

Феред закончил разговор. Его глаза сияли.

– Я получил разрешение!

– Получил? – переспросил Доусон, почему-то испытав разочарование.

Он ожидал чего-то другого, хотя и сам не мог сказать, чего именно.

– Да. Меня вызывают в Вашингтон. Дадут лабораторию. Обожана моя!.. – Феред вскочил, обежал стол и горячо поцеловал Бетью. – Это означает, что у нас будет огромный грант!

В глазах девушки блестели слезы.

– Ты собираешься меня бросить? – спросила она.

– Не бросить, а оставить, совсем ненадолго. Здесь мне трудновато, а в Вашингтоне прорва всякого оборудования. И если я зайду с моими расчетами в тупик, мне всегда помогут.

– Ага, как же, – сказал Доусон.

Лицо Фереда вспыхнуло.

– Обожана моя… я же уеду ненадолго. Доусон, они хотят, чтобы я взял вас с собой.

– Как любезно. А если я не поеду?

Стать винтиком хорошо отлаженной машины? Сама мысль об этом была Доусону ненавистна.

– Тогда Совет пришлет к вам своего представителя.

Как мило и как по-дружески! Даже слишком. А что, если он вызовет сбой в прекрасно смазанном механизме этого таинственного Совета?

Инстинктивно почувствовав опасность, на следующее утро Доусон отказался ехать с Фередом в Вашингтон.

Однако никаких негативных последствий это решение как будто не возымело. Доусон продолжал жить в доме Фереда под присмотром Бетьи. Девушка оказалась очень добросовестной хозяйкой, хотя было хорошо заметно, как она скучает по Фереду.

– Мы еще никогда не разлучались, С’ивен. У меня такое чувство, будто я его потеряла.

– Он возвратится.

Бетья отвернулась.

– Вы не понимаете, что означает… – Вдруг она встрепенулась. – Видеофон! Подождите минуту.

Был вечер. Экран видеофона засветился, и на нем появился человек в униформе.

– Бетья Дорн?

– Да.

– Я звонил вам домой, и мне сказали, что вы здесь. Я представитель Совета. Вы знакомы с человеком по имени Стивен Доусон?

– Он сейчас тут, со мной.

– Его вновь просят приехать в Вашингтон. Совет горячо желает услышать от него рассказ о прошлом. Он приедет?

– Спросите его про Фереда, – сказал Доусон.

Представитель Совета услышал.

– Феред Йолат избран членом Совета.

Бетья словно оцепенела. Затем ее рука взметнулась к горлу.

– О нет! – воскликнула девушка.

Доусон подбежал к ней:

– Что случилось?

– Сегодня скончался Йохан Берк, член Совета, – сказал человек на экране, – который болел уже давно. Поэтому вместо выборов Совет проэкзаменовал Фереда Йолата и признал его выдающиеся способности, а также большие перспективы представленной им теории. После чего Йолат был назначен членом Совета.

Доусону пришлось обнять Бетью за плечи, чтобы она не упала.

– Вы приедете в Вашингтон, Стивен Доусон? Совет приглашает вас.

– Да. Я приеду. Мне так хочется повидаться… с Советом!

Глава 4. Совет

Глазами, полными слез, Бетья смотрела на Доусона.

– Феред никогда бы не согласился. Мы с ним часто это обсуждали. Он говорил, что, если его изберут в Совет, он откажется. Он любит меня.

Они сидели в салоне управляемого роботами авиалайнера, специально за ними присланного правительством. Доусона удивили размеры крыльев летательного аппарата и невероятная скорость, которую тот развивал. С такой скоростью они скоро будут в Вашингтоне.

– Мы увидимся с Фередом. Если нам позволят.

– Нам позволят.

Доусон кивнул. Должно быть, Совет абсолютно уверен в себе. Но какая сила так внезапно изменила решение Фереда? Непонятно.

– Спасибо, что согласились полететь, – сказала Бетья.

– Не благодарите. Мне все равно пришлось бы предстать перед Советом.

– С вами как-то спокойнее. Не так одиноко.

Доусон усмехнулся, подумав о том, что заставило его согласиться. Бетья и Феред ему нравились, и он прекрасно понимал, сколь беспомощным окажется дитя этой неестественной цивилизации в новых для себя обстоятельствах. К тому же Доусону было просто интересно.

В небе, высоко над самолетом, что-то промелькнуло. Доусон указал рукой:

– Что это?

– Стратостат.

– Быстро летит.

– У него нет моторов. Его движут магнитные линии Земли.

«Вот это да! – присвистнул от изумления Доусон. – Электромагнетизм в действии!»

Но если людям покорилась такая сила, почему они не строят космические корабли? Еще одна тайна.

Доусон взглянул на свою забинтованную руку. Она заживала на удивление быстро и почти не болела. Пластины по-прежнему ее фиксировали.

Самолет пошел на снижение. Местность внизу выглядела живописно, она мало изменилась с прежних времен. Крутые холмы, леса и равнины остались прежними. Реки и горы за шесть веков также не исчезли. Только редкие города с их хрупкими строениями съежились, сделавшись похожими на игрушечные городки.

В них было много широких автострад, полных автомобилей; в воздухе находилось несколько вертолетов. У людей было полно времени на всякие детские забавы. Возможно, его было слишком много…

Они не пролетели над Нью-Йорком, и от этого Доусону стало как-то легче. Он понял, что никак не может забыть свой огромный город с его гигантом Эмпайр-стейт-билдинг, уходящим в голубое небо, и снегом, скрипящим под ногами на Таймс-сквер. Никак не избавиться от этих воспоминаний. И Мэриан с ее вьющимися каштановыми волосами и нежными губами… Прах!..

Стиснув зубы, Доусон стал смотреть вперед, где уже вырисовывались очертания города.

– Вашингтон, – сказала Бетья.

Напрасно Доусон искал купол Капитолия. Вместо огромного города, который он помнил так хорошо, он увидел парк с домиками, окружавшими некое сооружение, похожее на каменный блок. Здесь не было башен и минаретов – только этот куб из простого камня, возвышающийся над всеми строениями Вашингтона.

Впрочем, на его крыше был разбит сад с яркими цветами, а в центре сада стоял эллипсовидный купол из серебристого металла. Контраст с уже знакомыми Доусону эльфийскими городишками был поразителен.

Самолет обходился без пилотов. Следуя за испускаемым им радиолучом, он замедлил движение и стал